Илья Панин - Стихи

* * *

Писать и быть поэтом – вещи разные.
Я хоть пишу, но как поэт я безобразный.
Пишу я изредка от делать нечего,
Не сея доброго, разумного и вечного.
Мне что-то добрым и разумным, может, видится,
А кто-нибудь прочтет, да вдруг обидится,
И скажет: «Вздор какой-то, несуразица».
А, впрочем, если честно, мне без разницы.
Кому-то вкусное, кому противное.
Кому-то страшное, кому красивое.
Один молчит, другой же корчится.
Всем угождать, не очень хочется.
Кого лаская, кого царапая,
Бреду по жизни и музу лапаю
Своими мыслями, чужими пальцами,
В чужом вагоне на свою станцию
Я еду к Ней через развалины,
Где всё разрушено, где все отравлены.
В краю, где Солнце плывёт лучистое,
Народ растерянно глядит на чистое,
И понимающе глядит на грязное.
Мы все похожие… мы очень разные.
Мы любим белое за то - что сладкое.
Мы любим спелое за то - что падкое.
Мы ценим искренность… не в нашу сторону.
Мы ищем истину… внимая ворону.

* * *

Я слишком молод и не глуп,
Чтоб говорить нравоученья.
Я не сторонник отреченья
От сладких грёз, любовных пут.
Я сам порой, как юный плут
Плыву куда-то по теченью.

Мне нравится быть мудрецом
И, в то же время, жалкой щепкой,
Дрожащей средь объятий крепких
Судьбы реки, объяв кольцом,
Плюющей брызгами в лицо,
Лаская слух душевной клеткой.

Да, жизнь – замедленный прыжок
Из лона матери в могилу.
Я не грущу о том, что сгину.
Я не грущу о том, что сжёг
Гирлянды дней напрасный срок,
Как хворост в пламени камина.

* * *

Я стою на одной ноге.
Рвутся нервы, как цепи, лязгнув.
Я хочу утонуть во мгле.
В черной тине навек завязнуть.
Я устал от красивых слов.
Вместо сердца осколков груда.
Нарисуйте, прошу, любовь,
Я хочу посмотреть на чудо!

Было много красивых лиц.
Было много красивых телом.
Было много упавших ниц.
Было много сошедших с неба.
Я бросался за ними в грязь.
Я бросался за ними в небо.
Я навряд ли любил хоть раз.
Я ни разу любимым не был.

Если б кто-нибудь смог понять
И увидеть под морем снежным,
Сквозь зеркальную взгляда гладь,
Рану рваную в сердце нежном.
Но судьба, как кошмарный сон
И как вечная злая шутка.
А душа рвётся голой вон,
Как прожженая проститутка.

И в бреду повторяю вновь,
Я хочу посмотреть на чудо.
Нарисуйте, прошу, любовь,
Я любить Вас как Бога буду.

* * *

Я снова вижу белый-белый снег,
В твоих глазах холодную равнину,
Непостижимый взор, дрожанье век.
Там тихий омут, колдовская тина.
Там всё не так, там все наполовину,
Иль через край вино страстей и нег.

И каждый раз среди волшебных снов
Я снова слышу нежный шорох слов,
Спадающих с прекрасных губ твоих,
Как снег с ветвей спадает, если их
Немного потревожить, прикоснувшись.
Они подарят вам свой сказочный покров,
От сладких грёз испуганно очнувшись.
Я снова слышу нежный шорох слов.

Я снова чувствую прикосновенье губ.
Сжигая разум и стыда границы,
Твой поцелуй клеймом в плечо вонзится.
Неяркий след оставив на снегу,
Я ухожу без страха возвратиться.

И снова вижу белый-белый снег.
И снова вижу голую равнину.
Как хорошо, что всё наполовину,
Ведь я же здесь остаться мог на век
Совсем один среди бескрайней льдины.
Потерянный, заблудший человек,
Я снова вижу белый, белый снег.

* * *

Я сегодня болен чем-то непонятным,
Может быть весною? Может быть.
Речь моя нелепа и невнятна,
А желанья вялы и глупы.
Посмотри в глаза мои, ты плачешь,
Слушая, как я читаю стих.
Не вернёшь и не переиначишь
Слов, слетевших ночью с губ твоих.

Ты права, назвав меня бродягой.
По трущобам собственной души,
Сквозь крапиву, ямы и коряги,
Я бреду до призрачных вершин.
Не ходи за мной в глухие дебри,
Не спеши былое потерять.
Пусть легко закрыв глаза поверить,
Очень трудно что-нибудь понять.

Ты ошиблась, это поправимо,
В красоте моей души и глаз
Липкая и злая паутина,
Сладкий яд моих туманных фраз.
Это просто маленькое чудо,
Это просто небольшой роман.
Я пришёл в твой мир из ниоткуда,
И уйду обратно в никуда.
Льётся грусть на белую бумагу.
Я сломался и опять запил.
Ты простишь когда-нибудь бродягу,
Я не врал, я искренно любил.

* * *

Ты ждешь её и думаешь о встрече,
И мудрость ничего уже не значит.
Ты ждешь, когда придёт желанный вечер,
Наступит ночь и всё переиначит.
Из подсознанья выплывут виденья
Причудливы и так необычайны.
Как мимолётны грёзы сновиденья,
Как откровенны и не случайны.
Избавившись во сне от тесных рамок
Морали и законов этикета,
Ты бросишься за ней в хрустальный замок
И там найдёшь желанной и раздетой.
А утром неожиданно проснувшись,
Нашаришь сигареты под рукою,
И горьким дымом крепко затянувшись,
Подумаешь: «Приснится же такое!»

* * *

Нет, я не Моцарт. Он не Сальери.
Но только черный человек стучится в двери.
Заказан реквием и крест моей карьере.
Но я не верю. Нет, я не верю.

Зачем так рано, ведь я ж не гений,
Я не Высоцкий, я не Пушкин, не Есенин.
Не дуэлянт, не алкоголик. Мне до фени,
Я не хочу вертеть народом так, как Ленин.

Я слишком молод, чтоб считать потери.
Я слишком молод, чтоб друзьям не верить.
Зачем же черный человек стучался в двери?!
Наверно, пьяный был! Ну, в самом деле?

* * *

Ставлю на карту деньги последние
Осень краплёную ржавой листвой.
Слышу проклятие и восхищение
Перед решающей в жизни игрой.
Мысли завязли чужими обидами.
Память в тумане, как ночь в сентябре.
Карты неправильно были раскиданы.
Всё перепуталось в этой игре.

Желтые листья и снег.
Грустные мысли и смех.
Горькая правда в ответ на сладкую ложь.
В осени тоже есть смысл,
И не спеши говорить о том, что любишь и ждешь,
Ты ничего не вернёшь.

Выдернул ветер из рук сигарету.
Осень сгорела в случайном огне.
Шансы ничтожны и джокера нету,
Нету в колоде и нет в рукаве.
Ветер смеялся и рвал преднамеренно
Карты из рук, раскидав по траве.
Деньги проиграны, время потеряно,
Счастье опять улыбнулось не мне.

* * *

Ты на свет родилась очень милым, но гадким утенком.
Удивляясь, большими глазами смотрела на свет.
Только детская сказка останется сказкой только,
Будешь ты некрасивой в пятнадцать и в двадцать лет.
Будут слёзы мешать тебе красить под утро ресницы.
Будешь днём улыбаться друзьям с огоньками в глазах.
Будешь врать каждый день, как спокойно тебе ночью спиться,
Выдавая за правду рождённые песни в мечтах:

Белый шёлк и хрустальный дворец,
Мерседес и крутой молодец,
И все любят, приглашают на ужин.
Скатерть белая в сладком вине,
Комплименты, но только тебе
Всё это не нужно!?…

Существо, от природы рожденное слабым и нежным,
Ты устала быть сильной, устала играть чью-то роль.
Ты устала питать свои чувства напрасной надеждой,
Понимая, что не для тебя этот новый герой…
Ах, как хочется бросить всё к чёрту и волком взвыть,
Чтоб не слышать звериного рёва дымящих машин.
Но ты вновь заставляешь себя улыбаться и жить,
Соскребая утренний снег с одинокой души.

Однокомнатный мрачный дворец.
Пьяный слесарь зовёт под венец.
И омлет, подгоревший на ужин.
И в прокуренной кухне одна
Наливаешь ты водку в стакан…
Тебе это нужно!?…

Понимаю, ценю и даже люблю,
Уважаю и даже не жалко.
Только так же, как все, улыбаясь, я мимо иду
К красоте светлой, свежей и жаркой.
Виноват в этом даже не я и не ты.
Виноват, кто пустил по земле ядовитую реку:
На одном берегу той реки – рай любви,
На другом берегу – человеки.

* * *

Холодная зима над городом кружилась.
Смотрели на людей уныло фонари.
Весна в чужих краях, наверно, заблудилась,
Напрасно ждут погоду снегири.
Ломается земля, не хочет раздеваться,
Укутала себя в холодный серый снег.
А солнце бережёт свои протуберанцы.
И лёд не отпускает рек.

Ты смотришь на меня задумчиво и нежно,
Вдыхая дым заморских сигарет,
И задаёшь вопросы без надежды
На то, что я смогу найти ответ.
Мы понимаем многое, но все же,
Нам так нужны красивые слова,
Но только это всё навряд ли нам поможет.
Молчу, ведь ты всегда права.

Случайно или нет, мы встретились с тобою?
Ты так ждала его, но появился я,
И всё, что было раньше, заполонил собою.
Я твой огонь, а ты моя вода.
Я больше не хочу с тобой о чём-то спорить.
Ты всё сама прочтёшь в моих глазах:
Погаснет ли огонь, иль загорится море?
Пусть завтра нас покинет страх.