Вопрос чести

вопрос чести

Записки Неворовского

Вопрос чести

Это случилось в самом начале третьего тысячелетия.

Середина января 2001 года. Только-только окончилась череда затяжных сорокоградусных морозов. После не менее затяжных новогодне-рождественских возлияний бизнесмены потихоньку приходят в себя и пытаются начать работать. Я, стуча пальцами по кнопкам телефона, всячески пытаюсь им в этом помочь. Ведь от скорейшего пробуждения их двигательных функций зависит пробуждение и нашего рекламного механизма и, соответственно, виртуального процентного счетчика, что считает мою зарплату.

Когда я, заканчивая текущие разъездные дела, возвращаюсь в офис и начинаю издеваться над телефоном, то дозвониться к нам может только великий счастливчик. Но в тот день одному человеку удалось-таки прорваться сквозь череду моих тщетных попыток заставить бизнесменов думать о рекламе насущной. Это оказалась Женя – моя коллега по работе из Новосибирска…

…Я слушал и не верил своим ушам – Женя попала в беду и просила о помощи. Нет, на самом деле она просто срывающимся голосом и очень сбивчиво рассказывала о том, что случилось. Не имея в виду при этом, мол, бросай все дела и срочно приезжай, но я прекрасно понимал, что это была мольба о помощи. Я также был абсолютно уверен, что являюсь уже десятым или двадцатым, кому она пересказывает эту историю. И этот, не совсем осмысленный, крик о помощи вырывается из нее десятки раз, скорее всего, по инерции. Она испугалась. Она запаниковала. Нелепость ситуации отключила здравый смысл. Позвонив одному близкому другу и рассказав о случившемся, она завелась и по инерции начала обзванивать всех, кого знает. И вот, наверное, взбудоражив весь Новосибирск, она принялась за Кемерово.

На самом деле паниковать было от чего: на нее – маленькую, хрупкую и очень обаятельную девушку, наехали с очень серьезными претензиями криминальные структуры, недвусмысленно намекая при этом на то, что если она не выполнит их требования, последствия для нее и для ее близких будут весьма печальные.

Чуть позже, когда я уже положил трубку, даже не сумев найти для Жени пары ободряющих слов, до меня дошло, что на самом деле я мог находиться гораздо ближе к началу списка тех, кому она звонила. Ведь именно ко мне она обратилась за советом месяц назад, когда только собиралась сделать то, из-за чего и начался весь сыр-бор. Отработав пять лет начальником курьерской службы крупнейшего Новосибирского рекламного агентства, она решила уволиться с работы только по одной причине, как однажды спел на Фабрике звезд Руслан Курик, «Не оценили!». Ей была нужна моральная поддержка от людей, которые занимаются именно тем, чем собиралась заняться она – маленькая, хрупкая и обаятельная девушка – хотела открыть собственный бизнес.

–  Хватит батрачить на Дядю! – говорила она, потягивая вино в нашем Кемеровском офисе 16 декабря 2000 года на банкете по поводу тридцати трехлетия Толстяка. – Хочу начать собственное дело. Смена эпох подталкивает к великим переменам. Сколько мы знакомы… три года? Ну вот, смотрю на вас уже три года и все время завидую – вы свободные люди…

– Свобода, – Замечает Леон, – понятие относительное. Как сказал один мой друг детства: «Мы думаем, что мы имеем свободу, на самом деле – свобода всегда имеет нас». Смысл данного изречения заключается в том, что как только мы освобождаемся от «гнета» одного большого Дяди, мы сразу же попадаем в зависимость от множества других больших и маленьких дядь и теть, что владеют большими и маленькими вещами, в которых нуждается большое и маленькое собственное дело. Все «свободные люди» работают на тех, кто управляет государством – платят налоги. Работают на владельцев зданий – платят за аренду. Работают на владельцев средств рекламы, средств связи, средств передвижения и множества других средств, без которых ни один, даже очень маленький бизнес прожить не в состоянии…

– Знаете что, я, между прочим, приехала к вам за моральной поддержкой, а слышу от вас ужасные вещи…

– Это не ужасные вещи, – вмешиваюсь я, – это проза жизни. Мы желаем тебе добра и поэтому заранее предупреждаем, с чем тебе придется столкнуться…

– Да, я знаю, будет нелегко. Я прекрасно представляю все, с чем мне придется столкнуться и с этим всем мне приходится сталкиваться каждый день, пока я работаю на Дядю. В этом-то вся и проблема, что крутишься как белка в колесе, а… я не хочу сказать, что никакой благодарности, ну… просто с каждым днем внутренний голос все громче и громче мне говорит: «фирма процветает во многом благодаря тебе, благодаря твоему самоотверженному труду и таланту общения с людьми. Но ты в этой фирме не учредитель». Пока мне это, конечно, не грозит, но в один «прекрасный» момент меня могут заменить на более, с точки зрения учредителей, подходящую кандидатуру и тогда ВСЁ ЭТО, что я поднимала почти с нуля и довела до уровня высшего пилотажа, достанется кому-то другому, а я останусь с носом. Сейчас я управляю командой из более чем ста человек. Каждого курьера я сама принимала и учила работать. Мои люди распространяют по офисам более десятка периодических изданий. Заслуга в привлечении и «приручении» постоянных клиентов тоже целиком моя. Одна только адресная база на пятнадцать тысяч предприятий чего стоит! На это потрачено невероятно огромное количество жизненной энергии… и это все принадлежит какому-то Дяде, а не мне!

– В этом смысле я тебя прекрасно понимаю и поддерживаю всеми частями тела. – Сказал тогда я, еще не подозревая о том, что вместе с поддержкой человек, оказывается, еще и берет на себя некоторые моральные обязательства. И вот теперь, положив трубку после разговора с Женей, я всеми частями тела ощутил эти некоторые обязательства.

– Что-то случилось? – Перехватил мой отсутствующий взгляд Леон.

– Случилась потрясающая вещь. Уйдя их фирмы, Женя как волшебник с дудочкой увела за собой всю команду из ста человек и доставку всех периодических изданий.

– Вот тебе и маленькая, хрупкая девочка. Фактически в этой фирме она была президентом маленького государства в государстве. И вот теперь маленькая страна откололась и отправилась в самостоятельное плавание. Подозреваю, что президент большого государства очень недоволен.

– Просто в бешенстве. Он решил, во что бы то ни стало, вернуть маленькую страну назад и объявил Женьке войну, натравив на нее начальника своей охраны, а это, между прочим, еще тот фрукт – чистейшей воды криминал.

– Да у него крыша поехала?

– Да уж действительно, крыша пришла в движение и грозит упасть Женьке на голову.

– Надо срочно ехать в Новосибирск…

– Да? А что мы можем сделать? Оказать моральную поддержку перед смертью? У этого «президента» бабок буран. Он может нанять хоть целую армию. А ты что можешь? Погрозить Дяде пальчиком, мол, обижать маленькую девочку – это нехорошо. Вообще-то у меня есть воздушный пистолет и при желании с его помощью можно даже глаз выбить…

– Шутки в сторону, Гоша. Давай срочно дуй на вокзал за билетами. Завтра рано утром едем в Новосибирск.

* * * * *

Если честно, при всей моей симпатии к Жене, всю дорогу в Новосибирск я пребывал в полном унынии. Порыв Толстяка мне был абсолютно непонятен. Тоже мне «антикиллер». Против пистолета самым убедительным аргументом может быть только автомат. Я абсолютно не представлял, как он собирается бороться с мафией посредством своей логики, пусть даже гениальной. В данном случае Толстяк совал свою умную голову в зубастую пасть тупого дикого зверя. И зверь проглотит его мозги одним махом и вряд ли ощутит привкус гениальности на языке.

Я не находил себе места, пытаясь найти хоть один достойной аргумент, который позволил бы лично мне от этого боя откреститься. Я простой маленький труженик рекламного труда. Кидаться на амбразуры пулеметов – не моя профессия. Но в данном случае это был не очень достойный аргумент. Ведь Толстяк ввязывался в это дело только потому, что Женя – моя подруга. В общем, не могу я отпустить человека на войну, спасать моего же друга, а сам при этом сидеть в кустах.

Всю дорогу до Новосибирска я размышлял – прожить двадцать четыре года, это много или мало? Толстяк однажды сказал: «Жизнь ужасно коротка, чтоб насладиться, но достаточно длинна, чтобы надоесть». Ему-то она надоедала на девять лет больше. А я даже еще не успел начать наслаждаться. Горбачусь как проклятый на «Звезду рекламы» – расслабиться некогда, теперь вот еще от пуль отмахиваться придется.

– Как ты думаешь, – вывел меня из задумчивости Толстяк, – если отложить выход газеты на неделю, это как-то повлияет на объем рекламы.

– Да… думаю, что не совсем… но хотя… все возможно.

Я-то думал, он сидит… в глубокой медитации… думает о том, как спасти Женю от бандитов, но его, оказывается, волнует только объем рекламы! Железяка с процессором вместо мозгов! Мне все время интересно, как у этого робота умудрилась появиться такая живая и прикольная дочка…

– Я думаю, нельзя все-таки откладывать выход газеты. – Продолжал работать Процессор, посылая импульсы в речевой аппарат. – Итак почти целый месяц отдыхали… Рекламодатели уже забыли, как наши газеты выглядят.

– Угу.

– Что «угу»?

– Ну, в смысле «ага».

– «Ага» в смысле – уже забыли или «ага» – нельзя откладывать?

– «Ага» в смысле – как знаешь.

– Понятно.

Для меня понятно было только одно – если он не думает о том, как спасать Женю, значит… он уже знает, как это сделает!!! Толстяк часто любит повторять: «В современном бою побеждает голова, а не кулаки». Интересно, какой крендель в этот раз выдаст нам его «боеголовка»?

– Что по поводу Жени, есть какой-нибудь план? – Предпринял я попытку скачать немного информации в свою, отформатированную вчера двумя бутылками водки, «оперативную» память.

– Ввяжемся в драку, а там видно будет.

Понятно – доступ закрыт. Но немного стало легче – уверенность Толстяка передалась отчасти и мне.

До конца пути тщетно пытался уснуть. Много раз сознание уже почти целиком окуналось в сладкий сон, но каждый раз мизинчиком левой ноги зацеплялось за колючую действительность и всплывало, сразу же попадая в лапы мрачных мыслей.

* * * * *

Однако, я оказался прав, предположив, что Женя обзвонила всех, кого знает. Почти весь Новосибирск был у нее в гостях. То, что творилось в маленьком, еще толком не отделанном, офисе было похоже на совет генералов в прокуренном подземном блиндаже. Все увлеченно и горячо обсуждали глобальные стратегии грядущей войны. Нашего появления почти никто не заметил. Даже Женя, увидев нас, только слегка кивнула головой, одарила усталой улыбкой и снова ушла в себя, явно не веря в реальность происходящего.

Слушая то, что предлагали предпринять «генералы», я понял, что мои самые худшие ожидания сбываются. Разгоряченные от выпитого пива, лица собравшихся светились благородной решимостью, типа: «За Женю – хоть сейчас в смертный бой!». Было такое ощущение, что мы попали в самое пекло зарождающейся третьей мировой войны. Но, однако, несмотря на серьезность лиц «спасателей», каких-либо вразумительных планов спасения Жени за три часа интенсивного «планирования» мне так и не удалось услышать. В основном были слышны, скорее всего, весьма преувеличенные, перечисления солидных знакомств и высоких связей. А общую «генеральную» стратегию, которая выкристаллизовывалась из бурного потока эмоций, можно было выразить одной фразой из фильма «Ширли-Мырли»: «Давай найдем этот Консенсус и будем его мочить».

Не проронив за вечер ни единого слова, Леон отрешенно попивал пиво, регулярно наливаемого всем «спасателям» подружками Жени. Когда «генералы» уже по третьему кругу перечислили возможности всех своих «армий спасения» и ненадолго воцарилась долгожданная тишина, Женя устало обратилась к нам.

– А вы что по этому поводу думаете?

Я честно пожал плечами, а Леон лениво изрек:

– Я думаю, что лучший способ выиграть – это сдаться.

Народ уставился на Толстяка так, как будто бы он только что позволил себе сказать при даме неприличное слово.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Женя.

– Более конкретно я смогу сказать только тогда, когда узнаю абсолютно все об этом деле. Пока же я услышал только то, что уже знал по дороге сюда. Все высказались и время уже позднее. Я думаю, что бойцов можно отпустить домой, а ты не спеша, в спокойной обстановке обрисуй мне всю ситуацию со всеми нюансами. Хорошо?

– Да, ребята, мне, кстати, пора уже идти на «стрелку». – спохватилась Женя. – Кай назначил мне встречу в кафе сегодня на восемь часов.

– Кай, я так понимаю, это и есть то самое главное действующее лицо – начальник охраны?

– Да, он самый. Вызвал меня на разговор. Будет предъявлять ультиматум.

– Замечательно! – Сосредоточенно сказал Леон. – Тогда слушай внимательно. Гоша пойдет следом за тобой и сядет, как будто случайно, где-нибудь рядышком за соседним столиком. Во-первых – для того чтобы ты чувствовала себя чуть-чуть уверенней. Во-вторых – может, ему удастся услышать ваш разговор, тогда потом мы вместе сможем восстановить весь диалог во всех мельчайших подробностях. Это очень важно! Постарайтесь запомнить каждое слово, сказанное Каем. Потому что именно в его словах, еще не сказанных, будет находиться ключик к решению этой проблемы. Уважаемые господа, – обратился Толстяк ко всем «генералам», – спасибо за проявленное внимание и заботу, но помощь ваших войск в решении этой задачи не понадобится. Я думаю, вам пора расходиться по домам. А пока Женя будет отсутствовать на «стрелке», я пообщаюсь с ее коллегами по бизнесу.

Голос Леона излучал такую силу и уверенность, что буквально ни один «боец» не посмел ослушаться «приказа». Провожая нас до порога, Толстяк инструктировал Женю:

– Твоя сила – в твоей слабости. Не важно, что и как ты будешь отвечать на его вопросы, главный акцент сделай на то, что ты – маленькая, нежная и очень обаятельная девушка, которая хочет просто мирно жить и работать. Никакой агрессии и намека о существовании каких-либо «высоких» связей и тайных рычагов. В конце концов, скажи им следующее: «Вот я – вся на виду, такая легкая и хрупкая. Я не могу и не хочу воевать с вами. Но, если вы отберете у меня мой бизнес, то я просто умру. Потому что я ничего не умею, кроме как делать то, что делаю». Не надо сильно откровенно плакаться, но, в конечном счете, им должно стать хоть чуточку да стыдно за то, что они трясут бицепсами перед беззащитной девочкой. Смысл всего этого в том, чтобы они пошли на маленькие уступки. Сейчас, насколько я понял, они требуют вернуть ВСЁ?

– Да, но мне не нужны их уступки. Я не хочу им вообще что-либо отдавать…

– Не волнуйся, все, что у тебя сейчас есть на все сто процентов при тебе и останется. Но для этого ты должна на сто процентов мне довериться и точно выполнять все, что я говорю. Гоша, что такое реальность?

– «Это то, во что мы верим!». – Отчеканил я хорошо заученную фразу.

– Вот! Реальность – это Матрица, которую можно перепрограммировать, изменяя акценты веры у отдельных людей.

– Звучит слишком волшебно. – Слабым голосом произнесла Женя. – Ладно. Я поняла. Почему-то, не знаю почему, но я вам верю. Я сделаю так, как вы сказали – им будет стыдно.

* * * * *

И мы отправились на «стрелку». Женя впереди, а я отстал шагов на тридцать. Значит, все-таки какой-то план у Толстяка действительно был уже по дороге в Новосибирск. А я ведь и раньше знал эту, его любимую, поговорку: «Лучший способ выиграть – это сдаться» и можно было предположить заранее, что Леон, в первую очередь, сделает все возможное, чтобы избежать драки. Но как он может с такой уверенностью обещать Жене: «все, что у тебя сейчас есть на все сто процентов при тебе и останется»? Не, ну он – гений, я не оспариваю. Но заставить бешеного быка остановиться с помощью логики – это фантастика! «Твоя сила – в твоей слабости» – очень умно и, возможно, бешеный бык действительно, увидев слезы на глазах маленькой девочки, слегка успокоится и перестанет трясти бицепсами. Но я то хорошо знаю Женю. Под маской нежности и обаяния скрывается очень сильная девушка. Даже, возможно, сильнее некоторых мужиков будет. А бывший шеф знает Женю еще лучше меня и, наверняка, в ее «слезки на колесиках» не поверит. Возможно, что пожалеет и «бить» сильно не станет, но, однозначно, отберет ВСЁ.

В общем, абсолютная уверенность Толстяка по-прежнему была загадкой. Мне известно, что, помимо гениальной логики, он еще обладает просто дьявольской интуицией. Возможно даже, он еще не знает точного решения этой задачи, поэтому и отмалчивается. Но, наверняка, интуитивно нащупал какую-то невидимую нить, потянув за которую надеется выловить золотой ключик. «Постарайтесь, говорит, запомнить каждое слово, сказанное Каем. Потому что именно в его словах, ЕЩЕ НЕ СКАЗАННЫХ!!!, будет находиться ключик к решению этой проблемы». Потрясающе!!!

* * * * *

Мне не удалось найти свободного места в кафе рядом со столиком, за которым оказались Кай и Женя. Поэтому указание Леона – запомнить все сказанное, лично для меня оказалось несбыточным. Я нашел свободное место только на расстоянии четырех метров, достаточное для того, чтобы все хорошо видеть, но из-за громко звучащей музыки что-либо услышать не представлялось возможным. Поняв, что мозги мне не понадобятся, я заказал пива и стал наблюдать.

Начальник «крыши» не показался мне отмороженным бандитом. Но какие-то «отморозки» действительно все время подбегали к нему с сотовыми телефонами наперевес и шептали что-то на ухо. Он давал им указания, и шестерки убегали. Наверное, «мочить Консенсусы».

Женя сидела ко мне спиной. Кай, нахмурив брови и скривив рот, втирал ей что-то «по-отечески». По его внешнему виду можно было с полной уверенностью сказать, что миссия, возложенная на него шефом, не доставляла ему особого удовольствия. Я порадовался за Женю. Во взгляде и в движениях Кая чувствовалась неловкость, которую обычно ощущает большой и сильный человек, держа на руках маленького ребенка. Значит, ей удается играть обозначенную роль.

Я успел выпить полтора литра пива и прилично захмелел, пока дождался окончания переговоров. Провожая Женю до выхода, Кай даже выдавил из себя некоторое подобие улыбки, что лишний раз подтверждало ее «театральные» успехи. Допив пиво, я поднялся с плетеного кресла и легким движением могучей воли направил свое, слегка отяжелевшее, тело по направлению к исходной позиции. Однако, попавшие в кровь лишние полтора литра изменили вектор моего движения, загнав в глухой переулок. Оставив на белом снегу живописный автограф, я вновь выбрался на «большую» дорогу и попытался сориентироваться на местности. Мои затуманенные глаза, проведя геодезическую «видеосъемку», направили информацию в остатки «оперативной» памяти. Процессор затребовал дополнительную информацию из архивов на «жестком диске»… В общем, наверное, где-то в логической цепочке произошел сбой и до офиса добрался я только через полтора часа. Толстяк и Женя пили вино, беседуя на отвлеченную тему. На их немой вопрос я ответил, улыбаясь улыбкой Джеймса Бонда:

– Пытался проследить за «отморозками». Хитрые бестии – оторвались.

Пока я занимался «слежкой», Леон уже вытянул из Жени все подробности, касаемые встречи в кафе. Судя по его удовлетворенному виду, в дополнительной информации он не нуждался. Поэтому мое путешествие от офиса до кафе и обратно имело только один эффективный результат – мне снова хотелось в туалет.

– Кстати, Женя, куда ты нас с Гошей определишь на ночлег? Время уже позднее…

– Все нормально. Об этом я позаботилась заранее. Переночуете на квартире у одной бабушки. Она одна из моих бригадиров. Очень многим мне обязана. У нее, конечно, не номер люкс, но зато бесплатно.

* * * * *

По дороге к бабушке Толстяк соизволил поделиться информацией.

– Женя – молодец. Просто чудо! Представляешь, она так разжалобила Кая, что он «с барского плеча» согласился оставить ей почти все периодические издания! Твердо настаивает только на одном – она безоговорочно должна отказаться от «Коммерческого вестника». Понятное дело – самая ликвидная газета. Все остальные – так себе. Но дело даже не в этом. В общем, все сказанное Каем  подтвердило мое предположение – деньги здесь ни при чем. Женя откусила приличный кусок от общего пирога ее бывшего шефа, но взбесило Нахрапова не то, что он потерял часть бизнеса, а то, что его ПОСМЕЛА кинуть какая-то шмакодявка. Никто, мне кажется, по большому счету, не желает ей зла, но отобрать у нее самое ликвидное издание – вопрос чести. Таким образом, они докажут, в первую очередь самим себе, что они настоящие мужики, а не лохи, которых может кинуть даже маленькая девчонка.

– Ну, а для тебя теперь вопрос чести умудриться каким-то образом не отдать им «Коммерческий вестник»? По-моему, ты вляпался! Потому что подтверждение твоего предположения о «вопросе чести», наоборот, еще больше усложняет задачу, если не делает ее вообще практически невыполнимой. Ты с утра до вечера копаешься в Интернете, а я, между прочим, общаюсь с людьми. Поверь мне – нет тверже гранита, чем амбиции особей, лишенных интеллекта. А если это люди, связанные с криминалом, то для них «вопрос чести» – вообще пуленепробиваемая броня. Я однажды имел некоторое знакомство с одним «авторитетом» на протяжении нескольких лет. Представляешь, он буквально голодал и ограничивал себя во всем, но ездил при этом на «Лексусе», а в ресторанах угощал друзей самым дорогим коньяком. Что это значит? Это значит, что ТАКИЕ люди готовы умереть ради спасения своего авторитета! Так что, если ты действительно не желаешь Женьке зла, то тебе необходимо согласиться с тем, что от «Коммерческого вестника», ради спасения всего остального, придется отказаться.

Мы передвигались почти в кромешной тьме. Толстяк в глубокой задумчивости, шел молча впереди меня, при этом ни разу не сбившись с пути. Наверно, он освещал себе путь ярким рентгеновским излучением своего термоядерного мозга.

– Это хорошая ниточка. – Вдруг послышался его голос. – Та, которую ты только что очень подробно обрисовал  – «настоящим» мужикам, если копнуть поглубже, для удовлетворения своих воинствующих амбиций нужен, на самом деле, не «Коммерческий вестник» – им нужна победа!

– Ну и что это меняет?

– Многое. Я думаю, по-прежнему лучший способ выиграть – это сдаться. Завтра утром, на листочке бумаги я нарисую для Жени инструкцию – как дернуть за эту ниточку, чтобы получился фокус-покус, – сказал Леон тоном, явно намекающем на то, что откровения закончились.

Всю ночь, пытаясь меня убить, за мной гонялись шестерки Кая по каким-то подземным переходам и глухим коридорам. В три часа ночи, окончательно умотанный этой бесконечной беготней, я открыл глаза и уставился в десять лет небеленый бабулькин потолок. «Странное дело! – Вдруг пришло мне в голову. – С чего это ради начальник охраны принимает такие, далеко не «крышные», решения, как разрешать или не разрешать Женьке «таскать» то или иное издание по офисам. На каком основании он «с барского плеча» подарил Женьке буквально все, кроме «Вестника». Может быть, Нахрапов в этой фирме просто играет роль свадебного генерала, а настоящий шеф и есть – Кай».

* * * * *

На следующий день, попивая чай в офисе Жени, Толстяк достал из кармана бумажный листочек, исписанный утром на кухонном столе приютившей нас бабки, и вручил хозяйке офиса для ознакомления. Я, в полном недоумении, уже ознакомился с его содержимым, сидя в маршрутке по дороге в офис. Теперь пришла Женина очередь  недоумевать.

ИНСТРУКЦИЯ

«Позвони Каю. Договорись о встрече. Беседу начни с повторения уже сказанного, примерно так:

– Я не могу и не хочу воевать с вами. Потому что я девушка, а не воин и не умею воевать. Я умею только жить и работать так, как я живу и работаю в настоящее время… – И так далее и тому подобное. А конец разговора нужно выучить наизусть. Потому что это необходимо озвучить дословно:

– Поэтому я подумала и решила, – сделай приличную паузу, пусть прочувствует, как тебе тяжело это дается, – я отказываюсь от «Коммерческого вестника» ради того, чтобы спасти все остальное. В общем, я даю вам ОБЕЩАНИЕ, что завтра позвоню директору «Коммерческого вестника» и, в связи с тем, что мне надо как-то обосновать свой отказ, сообщу ему следующее: «По причине постоянных жалоб курьеров на то, что приходится таскать невыносимо тяжелые сумки, а «Коммерческий вестник» является самой толстой и, соответственно, самой тяжелой газетой, ради спасения качества доставки и во избежание текучки кадров, на общем собрании от доставки «Коммерческого вестника» было решено отказаться. Отныне наш договор аннулируется и вам придется пользоваться услугами какой-то другой курьерской службы». Это произойдет завтра утром, поэтому где-то после обеда вы уже можете назначать ему деловую встречу. Это все, что я могу для вас сделать. – Он, естественно, тебе ответит: «Больше ничего и не требуется» – а ты продолжишь:

– Но взамен я хочу и от вас тоже услышать ОБЕЩАНИЕ, что после этого вы оставите меня в покое навсегда.

Пусть даст СЛОВО настоящего мужчины. После этого можешь помахать ему ручкой».

– И это все? – Выпучила глаза Женя, дочитав до конца инструкцию. – Я что-то не поняла, получается, все-таки вы предлагаете мне отказаться от «Коммерческого вестника»?

– Я предлагаю тебе выучить эту инструкцию наизусть, как говорится, чтоб от зубов отскакивало и повторить ее при встрече с Каем слово в слово. Потому что каждое слово и каждая буква имеют значение. Поверь мне – так надо! Не кипятись и вспомни, что я тебе говорил: «Реальность, это то, во что мы верим». Сейчас ты должна свято верить в то, что «Коммерческий вестник» мы теряем. Кстати, ты говорила, что директор «Вестника» не просто твой знакомый, но и хороший друг?

– Да, Геннадий Иванович – очень хороший человек и мы с ним  находимся в очень хороших отношениях.

– Ну и замечательно. Сразу после твоей встречи с Каем, мы поедем к нему в гости. А теперь действуй, боец, сообщи сначала «радостную» новость своим врагам…

* * * * *

И вот мы сидим в офисе у Геннадия Ивановича. А Женя, выложив ему всю предысторию и познакомив с «инструкцией» Толстяка, подводит итог:

– Вы имели возможность убедиться, что изменения юридического статуса моей курьерской службы никак не отразились на качестве доставки вашей газеты. Хорошо отлаженный механизм продолжает работать в прежнем ритме и качестве. Тем самым я, с одной стороны, доказала, что заслуга в создании этого идеального механизма целиком и полностью моя. С другой стороны, жутко разозлила Нахрапова. В общем, его «крыша» – Кай, угрожая физической расправой, заставил меня отказаться от доставки вашей газеты. В связи с этим у меня к вам большая просьба, – Женя указала на Толстяка кивком головы, – выслушайте, пожалуйста, этого человека. Потому что это единственный человек, который уверен в том, что знает, как можно разрулить эту проблему.

– Пожалуйста, – начал Толстяк, – когда Нахрапов или его представитель позвонит вам и предложит сотрудничество, постарайтесь изобразить великое удивление и буквально дословно скажите ему следующее: «Надо же, как быстро распространяются слухи! Да, я действительно с недавних пор нуждаюсь в услугах новой курьерской службы. Если вас не затруднит, сбросьте мне по факсу всю информацию о ваших услугах: количество фирм в адресной базе, прайс-лист, скидки и все такое. Я, правда, уже успел позвонить в пару-тройку курьерских служб. Ну, в общем, после того, как я ознакомлюсь со всей информацией, мы снова свяжемся и я с удовольствием продолжу с вами беседу».

– Ну, это не проблема. – Задумчиво произнес Геннадий Иванович. – И что дальше?

– Ну и все. После того, как это случится, они получат то, чего хотели – Женя от вас ОТКАЗАЛАСЬ, и вы это ПОДТВЕРДИЛИ. Какие могут быть к ней еще претензии? Женя свое обещание выполнила. Кай тоже дал слово и, я уверен, не посмеет его нарушить. Именно для этого и нужна была ее игра в слабую девочку. Вот и Гоша, знаток «авторитетов», подтвердит – если сильный «авторитетный» мужчина дал слово, тем более маленькой хрупкой девочке, то он в ловушке!

– Но я пока так ничего до сих пор и не поняла. Я все-таки отказываюсь от сотрудничества с Геннадием Ивановичем или нет?

– Конечно же, нет. Все, что было написано в инструкции – это вирус, предназначенный только для мозгов Кая. Я не стал, Женя, утром посвящать тебя в свои дальнейшие планы по весьма уважительной причине. Это было необходимо для того, чтобы при разговоре с Каем в глазах твоих «серебрилась» искренняя грусть и глубокое огорчение оттого, что приходится все-таки расставаться с хорошим партнером.

– Значит, «Коммерческий вестник» мы все-таки не отдаем?

– Нет, не отдаем. Весь ваш разговор с Каем – блеф чистейшей воды.

– А что же тогда правда?

– Далее сценарий таков: ты продолжаешь делать то, что делала. И твои курьеры продолжают доставлять в офисы «Коммерческий вестник». Разве что в доставке газеты придется сделать маленькую паузу для создания иллюзии – как будто Геннадий Иванович в это время реально искал альтернативную службу. Потом твои курьеры опять начинают носить «Коммерческий вестник», но только обходя стороной офисы «настоящих» мужчин. Через некоторое время Нахрапов позвонит Геннадию Ивановичу и спросит, мол, ну и что вы решили? А он им скажет, что условия другой курьерской службы оказались более интересными, так что, увы, ребята, извините.

– А если он потребует назвать, что это за служба? – Засомневалась Женя.

– Нет, Женя, это не вопрос. – Успокоил ее Геннадий Иванович. – Я просто скажу, что не вижу для себя смысла озвучивать эту информацию. Не станут же они меня за это убивать.

– Но все равно же рано или поздно они вычислят, что «Коммерческий вестник» по-прежнему работает со мной. И Кай снова примчится на разборки! – Продолжала сомневаться Женя.

– Тогда ты ему дословно скажешь следующее: «Попробовав пару-раз поработать с другой службой, Геннадий Иванович опять пришел ко мне и стал СЛЕЗНО умолять восстановить договор и предложил вдвое больше цену за адрес. Я ведь понятия не имела о том, что «Коммерческий вестник» доставлялся не через вашу службу, а через какую-то другую. Я тогда так рассуждала: «Я свое обещание выполнила? Выполнила. От «Вестника» отказалась? Оказалась. Они «Вестник» профукали? Профукали. И если я повторно от него откажусь, то он уйдет в какую-нибудь левую третью службу. Кому от этого будет лучше?» – тебе, Женя, писать инструкцию или так запомнишь?

– Ой, – в сомнениях качала головой Женя, – он сожрет меня с потрохами!

– Он, конечно же, будет громко скрипеть зубами, но, в конечном итоге, все равно должен будет признать твою правоту. Если же Кай, все-таки, упрется и будет требовать отказаться от «Вестника» повторно, то можешь даже немного вспылить и с негодованием сказать ему следующее: «Нет уж, УВАЖАЕМЫЕ мужчины, извините. Мы обменялись обещаниями и я свое сдержала – я сказала, что позвоню и откажусь и я позвонила и отказалась. Я предоставила вам уникальную возможность, но вы ее «профукали». Моей вины в этом нет. Вы пообещали мне, что оставите меня в покое? Так теперь будьте мужчинами – сделайте это!»

– Да. Действительно, Леон, наверное, вы правы. – Задумчиво произнесла Женя, – Пожалуй, так я и сделаю. Только сомнения все равно продолжают меня терзать…

– Я тебе клянусь – даже если до Кая дойдет, что ты ловко его перехитрила, все равно ничего плохого он тебе уже не сможет сделать – та штука, которая вчера толкала «авторитетов» в бой, сегодня она же будет их и сдерживать…

– Какая штука?

– Вопрос чести! К тому же подумай, с каких это пор в нашей стране начальники охраны стали принимать решения коммерческого характера? – Вдруг озвучил мою ночную мысль Толстяк. – А это значит, что Нахрапов заранее разрешил Каю подвинуться до той планки, до которой он и подвинулся, после того, как ты его разжалобила. А это, в свою очередь, означает, что Нахрапов далеко не в бешенстве и более того, он какой-то частью своей души чисто по-человечески тебя понимает и, по большому счету, не желает тебе зла. Поэтому, вся эта демонстрация силы и игра бицепсами лишний раз доказывает то, что я уже говорил Гоше – для Нахрапова отобрать у тебя самое ликвидное издание – просто вопрос чести.

Но в моей ловушке существует еще один маленький нюанс – вирус-троян, который Женя загрузила в мозги Кая сразу после того, как внимание его было ослеплено вспышкой осознания победы. Поверьте старому профессионалу-хакеру, что в Матрице будущей реальности обязательно произойдет следующий момент: Кай придет к шефу и, без особого возбуждения, доложит ему о том, что ты, Женя, возобновила отношения с «Коммерческим вестником». А шеф, за полтора месяца тоже прилично остывший, вяло так ему скажет: «Ну, так сделай что-нибудь. Надави на нее еще раз». Но Кай дал СЛОВО и нарушить его не может. Он в тупике и ему надо как-то выкручиваться. И вот тут-то из его подсознания выплывет вирус-троян. Видя, что шеф уже успокоился и бицепсами трясти не особо рвется, Кай предпримет попытку нейтрализовать проблему другим способом. Абсолютно уверенный в том, что данная мысль принадлежит ему, он скажет примерно следующее: «Я вот что подумал: «Коммерческий вестник» – толстущая и тяжеленная газета. У Жени из-за этого была постоянная текучка кадров. Неспроста она так быстро согласилась отказаться от него. Может быть, черт с нею, пусть ее курьеры горбатятся, продолжая и дальше таскать эти кирпичи…» – и так далее в том же духе. Сто процентов – шеф даже не станет с ним спорить…

* * * * *

– Привет. Как у вас дела? – Спросил я Женю, позвонив ей через два месяца после нашего возвращения из Новосибирска.

– Все хорошо. Работаем в поте лица. «Коммерческий вестник» по-прежнему с нами. Все прошло как по писаному! Я даже не стала делать паузу в доставке газеты, о которой говорил Леон.  Просто дала курьерам инструкцию – временно обходить стороной некоторые офисы. Кай действительно появился где-то через месяц и жутко скрипел зубами, но я его отшила, как мне и говорил Леон. И вот с тех пор прошел уже почти месяц и… тишина – мужики угомонились. Так что передавай привет Толстяку.

Черный пакет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *