Дан принимает решение
Всю дорогу от Леркиного дома до автобусной остановки ему не давал покоя промежуток времени, выпавший из сознания в момент падения с крыши – это ведь надо было выбраться из-под лестницы, подняться, осмотреться, выбрать объект укрытия и рвануть.… Но, самое главное, он не мог понять, как в бессознательном состоянии он вообще сумел сообразить, что шум и треск может услышать Леркина мамаша и выскочить из дома на разборки.
Однако после того как он добрался до цели и уселся на прозрачную лавочку деревенской автобусной остановки, мысль его потекла в другую сторону…
Вообще во второй половине двадцать первого века цивилизация «свихнулась» на прозрачном и зеркальном. Зеркальным старались сделать все, а если что-то нельзя было сделать зеркальным, то делали прозрачным. Прозрачными были столы, прозрачными были стулья и кресла, прозрачными были диваны и подушки. Если из соображений интимности что-то нельзя было делать прозрачным, то это делали полупрозрачным, матовым, пузырчатым, рельефным или преломляющим прямые лучи.
Полупрозрачная одежда позволяла женщинам даже в зимнее время изобретать вызывающе сексуальные наряды. Одним из самых модных зимних нарядов была одежда из преломляющей ткани, сшитой во множество слоев. Под такую одежду женщины специально не одевали нижнего белья. Эффект был таковым, что мужчины с одной стороны видели перед собой совершенно голую женщину, но, в то же время, ничего из ее прелестей конкретно разглядеть не могли.
Летом же, особенно в жару, основная масса людей одевалась в зеркальные одежды. Разнообразие заключалось в легком цветовом тонировании, а также в самих формах. Глаза резал невероятный контраст от напыщенно объемных нагромождений зеркальной и полупрозрачной одежды до почти полного ее отсутствия.
Такой, в общем, бзик на зеркально-прозрачно-полупрозрачном! Вот и сейчас к деревенской остановке подъезжал автобус, битком набитый людьми, но зато зеркальный снаружи, прозрачный изнутри. Кстати, зеркальность автобуса нисколько не спасала находящихся внутри людей от невыносимой жары, потому что кондиционеры, когда-то давным-давно заботливо поставленные на деревенские автобусы за счет бюджета городской казны, также уже давным-давно не работали. Россия-матушка в любые времена оставалась Россией. А уж до самой российской деревни цивилизация вообще, как не дошла до сих пор, так, наверное, уже никогда и не дойдет.
Застоявшиеся, засидевшиеся и одуревшие от жары, на улицу начали выползать люди. Женщины, расклеивая слипшиеся ноги, поправляли свои зеркальные и полупрозрачные наряды. Мужики, похрустывая костями, вытягивали из автобуса невероятных размеров баулы, тоже сшитые из отражающей зеркальной материи: поутру, оторвав себя от прозрачных диванов и покинув свои зеркальные дома, народ стремился на природу, проветривать перегруженные информацией мозги. Желающих ехать утром в обратном направлении было значительно меньше. Даже сидячих мест всем хватило…
И почему он подсел к этой девочке? Да нет, вообще-то понятно почему – потому, что он всегда подсаживается в автобусах к девочкам. Конечно же, ни разу в жизни он не осмелился заговорить ни с одной из тех, к кому подсаживался и, тем не менее, всегда войдя в автобус, он инстинктивно сканировал салон, вычисляя свободное место рядом с наиболее красивой девушкой. Затем, изображая абсолютное безразличие, подсаживался рядышком…
Вот и сейчас все произошло точно также. Он сидел рядом с красивой… нет, он сидел рядом с очень красивой… просто супердевочкой. Короткая стрижка. Открытая и очень соблазнительная шейка. Сквозь тоненькую материю топика просвечивались два умопомрачительных бугорочка. Открытый загорелый живот. Зеркальные тонюсенькие шорты-резиночки почти как плавки. И ноги… у Дана перехватило дыхание. Ни разу в жизни ему не доводилось даже дотрагиваться до таких девочек. С его внешностью о таких ангелочках можно было только мечтать. И вот он сидит ни живой, ни мертвый, боясь пошевелиться, а рядом с ним ОНА – на глазах шоры, в ушах клипы, в руках ноты.
Слово «ноты» произошло от старого «ноутбук» – маленькая коробочка, похожая на старый портсигар Леркиного папы, прикрепленная тоненькой цепочкой к браслету на руке. Ноты были паспортом, мозгом, душой и сердцем всех современных людей. Некоторые даже сходили с ума, теряя их. Коробочка сама по себе стоила «копейки», а вот накопленное годами информационное содержимое…
Клипы – маленькие аккуратненькие шарики-наушники, прикалываемые к уху в раннем детстве и снимаемые только для того, чтобы поменять их на новую, более современную модель. Ноты плюс шоры – в любой момент можно увидеть все что угодно и кого угодно. Ноты плюс клипы – в любой момент все что угодно и кого угодно можно услышать.
И вот рядом с Даном и, в тоже время, далеко в параллельном мире интерпространства, сидит зашоренная девочка – губы слегка закушены, на щеках румянец, дыхание прерывистое, руки крепко зажаты между стиснутых ног…
«Интересно, на кого она сейчас смотрит в этом своем виртуальном пространстве?» Дан, зная о том, что зашоренная незнакомка совершенно его не видит и вообще никак не воспринимает окружающую реальность, откровенно пожирал глазами ее полуобнаженное тело, и его переполняла горькая жгучая обида. Вот он, живой парень, с эрекцией уже чуть ли не до подбородка, сидит рядом, а она,… а он… изнемогая от желания и стыда, Дан прикрыл руками вздувшиеся палаткой штаны и, стиснув зубы, принял решение: «Черт с ними, с деньгами, как только доберусь до дома, выйду на связь с Распутиным и перегоню ему бабки, пусть научит меня, как нужно сводить с ума подобных телок. Эх, мамка, мамка, дала мне имя великого пророка, лучше б ты дала мне его внешность».
Зашоренная девочка, неожиданно поднесла ладонь к губам.
– Да, – сказала она в руку, – я уже еду в автобусе. Буду минут через двадцать. Хорошо. Хо-ро-шо. Поняла. Пока.
Нет, в руке у нее ничего не было. Звукопринимающий микрофон находился там же – в клипе на ухе. Дело в том, что во второй половине двадцать первого века подносить руку к губам стало чем-то вроде традиции. Так как вызывающий на связь сигнал (звонок) окружающим был абсолютно не слышен, то этим жестом человек как бы отгораживался от внешнего мира, давая всем понять, что обращается не к ним, а к кому-то неведомому из интерпространства.
Закончив, судя по интонации голоса, неприятный разговор, девушка сдернула шоры и откинулась на спинку кресла, скривив губы от явной досады, что ее прервали. Посидев пару минут с закрытыми глазами, она слегка приподняла веки и оглядела Дана с головы до ног с таким видом, словно он был неодушевленным предметом. Через пару секунд, потеряв к нему интерес, она устремила свой взор на улицу, а еще через полминуты снова надела шоры, и в этом мире от нее осталась только прекрасная оболочка пустоты…
* * * * *
– Что нужно для того, чтобы овладеть сердцем женщины? – Распутин самодовольно скрестил руки на груди и откинулся в кресле, которое на удивление было не прозрачным, не зеркальным, а черным. Вернувшись домой из деревни, Дан, следуя принятому решению, вышел на сайт Распутина (изобретателя виртуальной школы обольщения женщин) и подтвердил то, что он согласен заплатить требуемую сумму за серию виртуальных сеансов, пустив стрелку на виртуальную кнопку «Да». Денежки перетекли со счета Дана на неведомо где находящийся счет Распутина. И вот Дан сидит и с замиранием сердца внемлет словам знаменитого виртуального учителя любви:
– Чтобы овладеть сердцем женщины необходимо очень многое сделать, но, во-первых, нужно с ней познакомиться. Ты не знаешь, как это сделать, хотя имеешь возможность видеть ее каждый день…
У Дана побежали мурашки по спине. Взгляд невозмутимых черных глаз пронизывал его насквозь. Ровный, обезоруживающий своей уверенностью, гипнотический голос Распутина, как вино, вливался, казалось, прямо в позвоночник и растекался оттуда по всему телу. Дан видел Распутина первый раз, но, казалось, будто Распутин знает про него все. Дан чувствовал себя голым, сидя на кресле перед огромным монитором:
– При встрече с ней все твои мысли расползаются по мозговым щелям, как тараканы, а язык становится тяжелым, как гиря. – Распутин прищурил свои, и без того хитрые, глаза…
…Сознание у Дана затуманилось и глаза закрылись. Он, как будто бы только на мгновение клюнул носом, но, открыв глаза, с удивлением услышал…