Ломая рога и копыта

рога и копыта

Cимфония-333

Ломая рога и копыта

– Не-е-ет… – глаза Дана застлала белая пелена. Он упал сначала набок, потом завалился на спину. «Он меня отравил! Заговорил зубы и отравил. А я, дурак, развесил уши и попался, как последний лох… Странно, почему в глазах не темнеет? Почему такой яркий свет? Это и есть знаменитый коридор?».

Белая пелена в глазах Дана становилась все ярче и ярче.

– Дан… Дан… Дан… – послышался голос Влады. Горечь наполнила его умирающее сознание. «Влада, прости меня… я иду к тебе… Где мы – в аду или в раю?»

– Дан… Дан… Дан…

«Я уже близко, мне кажется, я уже очень близко, Влада, я тебя так люблю, стоило умереть, чтобы снова встретиться с тобой…»

– Дан… Дан… Дан…

«Да, да, я уже близко, мне даже кажется, что я чувствую твое прикосновение. – Сквозь яркий белый свет Дан вдруг явно увидел ее образ, – Влада, здравствуй, где я?»

– Дан! птьфу ты черт, слава богу! Напугал, дурак, меня до полусмерти! Ты чё, никогда раньше марихуану не курил? Откинулся с первой затяжки, как с целого косяка. Ваще, ужас! Я думала, что ты умер. Я целых десять минут пытаюсь тебя привести в чувство…

– Всего десять минут… прошло всего десять минут… Влада, милая моя, ты не представляешь что со мной было… я только что разговаривал… – слова застряли у него в горле.

– Ты чё такой бледный стал, как смерть? Тебе пригрезилась твоя покойная бабушка? Это чё, одна моя подружка после такой же сигареты рассказывала, что ее изнасиловал Берия. Доказывала нам с пеной у рта, что это было реально! Ни за что не хотела верить, что это глюк…

И тут Дана, как выражаются наркоманы: «пробило на хи-хи». Сначала потихоньку, а потом все сильнее и сильнее. Не в силах справиться с собой, он катался по кровати и ржал. Ржал диким хохотом, а Влада, ничего не понимая, стояла и смотрела на это сумасшествие. «Надо же, оказывается, как можно убиться с одной затяжки. А еще говорят, что с первой затяжки вообще не цепляет!»

– Да-а-ан, хватит прикалываться, я чё с тобой весь вечер должна возиться?

Вдруг Дан резко сел на кровати и стал рассматривать свои ладони. Потом быстро снял штаны и внимательно изучил свои колени. Потом, натягивая штаны на ходу, бросился к ближайшему зеркалу.

– Говоришь, Берия изнасиловал… – сказал Дан, задумчиво разглядывая себя в зеркало. Ни одного седого волоска на его голове не обнаружилось. – Ну, это она еще легко отделалась.

«Так, великая головоломка с монстрами оказалась глюком!». Тут Дан отвернулся от зеркала и с хитрым прищуром посмотрел на Владу.

– Мне вот вдруг стало интересно, каким это образом я, самый что ни на есть обычный парень, попал в поле зрения такой суперзвезды, как ты?

Влада присела к столику, на котором по-прежнему стояли бутылка вина и ее наполненный бокал, и, ухмыльнувшись, сказала:

– А ты угадай с трех раз!

– Опять «холодно-горячо»? Ладно… Ты и твой дружок-старичок решили сделать мне операцию на мозг, чтобы я стал гением и осчастливил всех людей.

Влада долго и внимательно разглядывала Дана, потом очень серьезно сказала:

– Дан, запомни раз и навсегда, тебе, именно только тебе, курить марихуану противопоказано. Понял?

– Понял, – пожал плечами Дан и тоже присел к столику. Взял бутылку и снова наполнил свой бокал.

– Итак, первую попытку ты использовал на дурацкую шутку, теперь вторая попытка.

– Ты увидела меня во сне. Потом проснулась, подключила свой кристалл к бесконечности эфира, запустила поисковую программу, и вот я материализовался…

–Не смешно… и глупо.

— Глупо, говоришь… — Дан долго смотрел ей в глаза, потом поднял бокал и медленно выпил его до дна. – Хорошее вино и даже не отравлено, – сделав после этого маленькую паузу, Дан продолжил, – ты проститутка, самая обыкновенная проститутка. Только деньги получаешь не от клиентов, а от своего сутенера Распутина. Даже десятой части от тех денег, которые я бросил ему на счет, вполне достаточно, чтобы оплатить услуги проститутки, даже такой суперзвезды, как ты. Зачем ему это надо? Сразу после его гипносеанса, клиент попадает в объятия суперзвезды – это ли не результат успеха терапии? Все довольны, клиент удовлетворил свое Либидо, Распутин с проституткой получили денежки. Ну что скажешь, суперзвезда, какой из трех вариантов теперь тебе нравится больше?

– И давно ты такой умный?

– Давно, я просто прикидывался.

– Тогда теперь уже я ничего не понимаю, если ты все знаешь, зачем тебе все это было нужно. Ты что, из полиции нравов?

– Нет.

– Тогда кто ты?

– А ты угадай с трех раз?

– Очень оригинально! Не собираюсь я угадывать. Мне вообще наплевать, кто ты такой.

– Ай-ай-ай, профессиональная проститутка должна не только уметь ублажать клиентов в постели, но и уметь вежливо поддерживать душещипательные беседы. А вдруг я подставное лицо от самого Распутина. Нет, нет, нет, не переживай, я пошутил, – поспешил успокоить ее Дан, увидев неподдельный испуг в ее глазах.

– Так кто же ты все-таки? – продолжила допрос Влада, но уже без былой агрессивности.

– Я просто гений, – скромно ответил Дан.

– Ха-ха! Можно к вам прикоснуться?

– Не стоит, а то потом руки будет жалко мыть.

– Первый раз вижу такие перемены после одной затяжки марихуаны. Послушай, гений…

– Я знаю, что ты хочешь у меня спросить.

– Да, ну-ка, ну-ка, очень любопытно.

– Почему все мужики такие сволочи?

– Вау, да ты и впрямь гений, как я посмотрю. Меня действительно волнует этот вопрос буквально всю жизнь, начиная с четырнадцати лет.

– Вот как? Значит, тебя изнасиловали, когда тебе было четырнадцать лет, надо же, какой подонок!

– Ты и это знаешь! – Глаза у Влады расширились и стали совершенно круглыми, – кто же ты, черт тебя подери? Дьявол во плоти или ангел с крылышками?

– Я думаю, нечто среднее… Я пока еще сам не понял, к какой категории отнести абсолютно чистую логику.

– А что это такое?

– Ну, это некое чувство-знание. Когда мне задают вопрос, то ответ приходит сразу же, в ту же секунду, но только в виде абстрактных форм и контуров. Таким образом, работает кристалл чистой логики, мне остается лишь дорисовывать и раскрасить эти формы и контуры, превратив их в нормальный и понятный образ при помощи слов и терминов.

– И давно у тебя в голове этот кристалл чистой логики?

– Он был там всегда, но работать начал совсем недавно. Этот кристалл есть у всех и у тебя тоже.

– Н-да! Не замечала. Ну-ка, задай-ка мне какой-нибудь вопрос. Какой-нибудь из оперы типа: «В чем смысл жизни?», например.

– Ну, и в чем смысл жизни?

– О-о-ой, так и знала, Гений! А сам что ли ничего придумать не мог?

– Ну ладно, другой вопрос: в чем смысл слова смысл?

– Вау! Что это, каламбур?

– Это логический тупик или петля, не важно, как назвать, но поиски любого смысла бесполезны, потому что уже в самом слове «смысл» нету смысла.

– Да, а ведь и вправду, если задуматься…

– И не стоит задумываться и зацикливаться на ерунде. Давай лучше выпьем.

– Ничего себе, смысл жизни – ерунда! А что тогда не ерунда?

– Любовь.

– Любовь?

– Да, банальное затасканное слово «Любовь», это и есть не ерунда, а все остальное ерунда.

– Очень «гениально» сказано, у меня аж мурашки побежали по коже от восторга…

– Да ладно тебе, давай выпьем – вино греется.

Они выпили.

– Ну, так ответь, гений, все-таки на мой вопрос.

– Какой?

– Почему все мужики такие сволочи?

– Это вопрос-ширма.

– То есть?

– А то и есть. На самом деле это не вопрос, а утверждение: «все мужики сволочи и все!». За эту ширму женщины прячутся от правды, от реальности. Вот ты сейчас сидишь и думаешь: «Сидит тут, козел, передо мной и маскируется под интеллектуала, а у самого в мыслях только одно, поскорее бы завалить меня на кроватку». А сама вышла ко мне из ванной почти голая, покрытая тонюсенькой прозрачной тканью в облипочку. Вы, женщины, любите одеваться так, что с первого взгляда и не разберешь, то ли одетая, то ли голая. И тем самым сознательно сами возбуждаете вокруг себя всех озабоченных, сами притягиваете к себе всякую грязь, а потом с гордым видом утверждаете: «Конченые твари, эти мужики, маньяки и больные на голову». А я так скажу: подобное притягивается к подобному.

– Скажи еще, что ты не такой как все, и что отказался бы лечь со мной в кроватку.

– Да, конечно, лягу, куда я денусь. Тем более, за все заплачено, не пропадать же деньгам.

– Ой-ой, да хочешь, я верну тебе твои деньги.

– Не надо. Купи на них себе книжку Виктора Гюго «Человек, который смеется» – Дан встал и пошел к выходу.

– Ты чё, и в правду так уйдешь?

– Я уже пошел, открывай калитку.

– Подожди, ну извини, я погорячилась, ты был прав, я не права…

– Да не бойся ты, не буду я рассказывать ничего твоему Распутину.

Влада подошла вплотную к Дану и, положив руки ему на плечи, внимательно заглянула в его глаза:

– Не уходи, пожалуйста, гений, останься. У меня еще так много вопросов осталось нерешенными, помоги мне во всем этом разобраться.

Дан некоторое время колебался, потом вернулся к столику, наполнил бокалы и сказал:

– Ладно, давай выпьем.

– Давай. – Обрадовалась Влада. Они выпили. – Значит, говоришь, все ерунда, только любовь не ерунда. А что такое любовь?

– Любовь это добро.

– Не поняла, расшифруй.

– Если первый человек желает второму человеку добра, даже если этот второй человек не любит первого, даже если он его презирает и вытирает об него ноги, но первый человек не винит его за это и не желает ему зла, вот это любовь.

– Чушь какая-то, значит, надо позволять вытирать об себя ноги, так что ли? Типа, если меня ударили по одной щеке, то я должна подставить другую?

– Ты у меня спросила, что такое любовь, а не то, как надо вести себя с первым встречным. Я с Христовыми заповедями знаком поверхностно, поэтому не стану их ни отрицать, ни защищать. Но, однако, точно уверен, что в некоторых случаях, бывает, надо ударить. Не только по одной щеке, но и по второй, а потом еще и поддых, а потом еще и по шее.

– Ой-ой-ой, разошелся! Надеюсь, мне сегодня не достанется?

– Я женщин не бью.

– Ты прямо весь такой контрастный! То мудрый, как старик, то драчливый, как пацан. Ты такой молодой, но уже так свободно рассуждаешь на такие темы… я тоже хочу такой же кристалл как у тебя. Ну, хотя бы маленький кристаллик. Ты не поделишься со мной, гений?

– Да бери на здоровье.

– А как, что нужно для этого сделать?

– Разденься прямо сейчас, встань на стул, потом на стол, потом сядь на корточки и пописай в мой бокал.

– Ты чё, извращенец?

– Ты мне льстишь. Однако, твои слова – самая, что ни на есть, обычная, нормальная реакция. Естественно, что ты не можешь сделать этого реально. А попробуй сделать это мысленно.

– Да не хочу я делать этого ни реально, ни мысленно.

– Да я и не спрашиваю тебя, хочешь ты или нет. Представь, что просто надо и все. А потом представь, как ты это делаешь. Представь, как твоя водичка журчит, наполняя мой бокал, а я внимательно за этим наблюдаю…

– Да ты точно извращенец!

– Остынь, правильная моя, и постарайся подумать логически.

– Да не хочу я даже думать на эту тему.

– Вот в этом и заключается весь фокус! Это работа программы «МОРАЛ». Мы только рождаемся на свет, а эта программа уже работает вовсю в наших головах. Структура этой программы формируется веками и тысячелетиями. И откладываясь в файлах бесконечности нашего ДНК, передается по наследству. От отца к сыну, от матери к дочери. В течение жизни в этой программе регулярно происходят обновления, дополнения, уточнения, изменения, но только никогда не происходит ее полного отключения. Это программа-контролер, это программа-цензор, это программа-диктатор. Ребенок тянет что-то в рот, «нельзя!» – кричат родители. Мальчик в детском садике заглядывает воспитательнице под юбку, «нельзя!» – ругает она его. Взрослеющая девочка бегает перед гостями в одних трусиках, «нельзя!» – опять воспитывают ее родители. Взрослеющий мальчик в супермаркете тянет руку за шоколадкой, «нельзя… нельзя… нельзя… нельзя…». Что это? Это и есть обновления, дополнения, уточнения, изменения в программе «МОРАЛ». И ни одному… обрати на это особое внимание, ни одному «педагогу» не приходит в голову, что львиная доля этих «нельзя», есть определенные рамки, определенные правила сосуществования людей в человеческом обществе, определенные правила игры, соприкосновения их друг с другом. Ни одному «педагогу» не приходит в голову уточнить, что эти правила существуют только для внешнего мира и они ни в коем случае не должны распространяться на внутреннюю жизнь человека, на работу его внутренней бесконечности.

Наше сознание устроено примерно так же, как интерпространство — в поисках ответа на вопросы луч нашего внимания скользит по коридорам памяти и открывает там двери различных директорий, а там, в этих директориях в каждой из комнат находятся какие-нибудь «нельзя!», и программа «МОРАЛ» блокирует дверь навеки! Нельзя так нельзяь- стрелка скользит дальше, открывает следующую дверь, а там тоже где-нибудь в уголке притаилось «нельзя». Программа «МОРАЛ» обнаруживает это «нельзя» и опять блокирует двери. И так далее…

Таким образом программа «МОРАЛ» блокирует логическую систему человека почти на девяносто процентов. А красной кнопкой, отключающей эту блокировку, является осознание того, что шоколадку с витрины действительно брать нельзя, но думать об этом можно. Под юбку воспитательнице заглядывать нельзя, но думать об этом можно… и так далее и так далее. Отключение программы «МОРАЛ» от влияния на внутренний мир – это не беспредел и не вседозволенность. Просто тупое «нельзя», нужно заменить на логический аргумент: если возьмешь шоколадку без спроса, тебя посадят в тюрьму, оштрафуют, отшлепают и так далее. Но думать об этом ты можешь сколько угодно, за это тебя никто не накажет.

Каждый отдельный человеческий мозг – это отдельная самостоятельная СВОБОДНАЯ страна, свободное интерпространство со своими законами и со своей моралью. Оно так устроено, что в каждой комнате в каждом углу там есть какие-нибудь «хотюнчики», которые «нельзя!» по правилам программы «МОРАЛ», созданной за пределами этой страны и без всякого с ней согласования. Запретить работу программы на территории внутренней страны, открыть все двери и сделать полный доступ по всем директориям, это и значит – освободить логический кристалл.

— Неужели все так просто – позволил себе думать о чем угодно и сразу стал гением?!

— Нет, пожалуй… на самом деле, программа «МОРАЛ» имеет колоссальную гипнотическую силу и тоталитарную власть над человеком. Понять легко… отключить очень сложно. Попробуй сейчас после всего, что я тебе сказал, снова представить, как ты писаешь у меня на глазах в бокал.

Влада заметно напряглась и через полминуты констатировала факт:

– Я это сделала, но не чувствую, что стала гениальной.

– Для того что бы стать гением, недостаточно разрешить себе мысленно сделать только какое-нибудь одно «нельзя». Ведь программа «МОРАЛ» имеет еще миллион позиций на тему: «нельзя», «запрещено», «нехорошо», «плохо», «это извращение», «это кощунство», «это неприлично», «это не принято», «это…», продолжи сама и ты поймешь, что целой жизни не хватит разрешать себе по отдельности думать про это, потом про то…

Отключить красную кнопку, значит, понять, что та страна, которая внутри тебя, это не ты!!! Ты – только маленький промежуток, маленькая прослойка между бесконечностью внешней и бесконечностью внутренней. Твое предназначение – быть связующим звеном между этими мирами. Ты обязана подчиняться законам внешнего мира и принимать как должное правила игры, установленные обществом, но ты точно так же обязана понять и принять все «хотюнчики», которые живут в твоем внутреннем мире, и дать им полную свободу внутри своей страны. В один момент сделать это не удастся, но, самое главное, увидеть эту красную кнопку, понять ее устройство, а остальное дело времени…

Хотя, может быть, я ошибаюсь, когда говорю, что любой человек может стать гением. То, что мне удалось, это не значит, что справиться с тоталитарной программой может каждый.

– Да, – задумчиво отозвалась Влада, – теоретически я понимаю то, что ты имеешь в виду, но… я ТАК! всю свою жизнь, ненавидела извращенцев, что, кажется, пропиталась этой ненавистью вся насквозь до самого бесконечного дна всех моих внутренних миров и мирочков. Вряд ли мне когда-нибудь удастся отключить красную кнопку.

– Да и не переживай из-за этого. Даже если все люди на свете станут гениальными, кто-то среди них все равно окажется «в дураках».

– А как тебе это удалось сделать, как ты вообще смог додуматься до всего этого, прежде чем стал гением?

– Не стану преувеличивать свои заслуги – мне помогли. Сначала мне отключили красную кнопку под гипнозом, а потом, уже позже, намекнули, как это сделать самому.

– Давай выпьем.

– Давай.

Они очень долго сидели в молчании. Влада переваривала услышанное, а Дан думал о том, что эти десять минут, когда он валялся в отключке у Влады на кровати, стали для него чем-то вроде путешествия в зазеркалье. «Провалился в бездну гадкий утенок, а выскочил оттуда добрый молодец! Гор действительно существует, но это не человек. Это какая-то разумная энергия, которая иногда засасывает отдельные сознания в свое параллельное виртуальное пространство и «втирает им политику партии». Вот тебе ниточки и струнки, о которых он мне намекал: Гор программирует людей на определенные мысли и поступки, когда они спят или находятся в бессознательном состоянии. В связи с этим возникает вопрос: все, что я сейчас говорю, это моя личная воля или я очередной сомнамбула в гипнотической паутине Гора?»

– Дан, я сейчас думала о том, что ты сказал про любовь. А ты когда-нибудь любил так?

– Как? – не успел еще переключиться со своих мыслей на ее вопрос Дан.

– Ну, так, чтобы тебя унижали, вытирали о тебя ноги, а ты при этом не обижался и желал добра.

– Я нет, но я был свидетелем, как вытирали ноги о мою мать. К сожалению, я тогда был очень маленьким, чтобы ударить этого козла по щеке, потом поддых, потом по шее и так далее.

– А как ты узнал о том, что меня изнасиловали? Ты умеешь читать мысли?

– Не те мысли, что выражаются словами, а те, что выражаются чувствами .

– И что я сейчас чувствую?

– Мы оба сейчас чувствуем то, что эту ночь проведем в одной постели. Но, понимая, что нельзя вот так просто встать и сказать друг другу: «Ну чё, пошли трахаться!», мы вынуждены выполнять определенный ритуал, подготавливающий самца и самку к спариванию.

Влада очень искренне смеялась минуты две, потом, слегка покусывая губы, сказала:

– Давай выпьем.

– Давай.

Они выпили. Дан понимал, что касаемо лично его, помимо ритуала, существует еще одна преграда: глюк это был или не глюк, но в его жизни любимые девушки подряд дважды превращались в монстров во время секса и после секса. И сейчас, когда он думал о том, что ему рано или поздно все равно придется заняться с Владой сексом, у него непроизвольно возникал перед глазами образ ее окровавленного тела на асфальте: «б-р-р-р», – передернул плечами Дан.

– Чё, вино кислое? – спросила Влада.

– Да нет, вино хорошее, даже классное!

– А хочешь, я угадаю, о чем ты сейчас думаешь?

– Попробуй.

– Ты не можешь избавиться от мысли, что я проститутка, и что спать со мной этой ночью ты будешь за деньги. Это неприятно задевает твою романтическую утонченную натуру.

– В каком месте ты увидела во мне романтическую натуру?

– Да во всех местах, ты просто изображаешь из себя не того, кто ты есть на самом деле…

– А ты… ты разве не играешь в данный момент роль, не свойственную твоей истинной природе? На самом деле все мы рождаемся на свет слабыми и утонченными. Мы все рождаемся с открытой душой и горячим сердцем, но потом, в процессе продвижения сквозь колючие кустарники человеческих взаимоотношений, наши души постепенно покрываются защитными слоями. Каждая колкость и каждая обида рождают новый слой. Таким образом, уже где-то к двадцати годам наши души обрастают тяжелыми и толстыми панцирями, имеющими сверху длинные и острые рога, а снизу мощные и твердые копыта, с помощью которых мы сначала защищаемая, а потом уже и сами начинаем бодать и пинать тех, кто еще не успел нарастить себе подобные «рыцарские доспехи». Порочный круг…

– А этому есть какая-нибудь альтернатива?

– Я думаю, точно такая же, как и с программой «МОРАЛ». Существует внешний мир, достойный наших рогов и копыт, но существует и внутренний, это мы сами, наши родные и близкие, те люди, которых мы любим и перед которыми колючий панцирь необходимо снимать. Некоторые люди настолько привыкают к этим панцирям, рогам и копытам, что даже сами начинают забывать свое истинное лицо. Это и меня тоже касается, и тебя…

– А одежда – это разновидность панцирей или файл из программы «МОРАЛ»?

– Одежда – это соблюдение необходимых правил, установленных внешним миром, значит, это «МОРАЛ». Но любовь прекрасна тем, что она расширяет границы вседозволенного. Для влюбленных не существует рамок и ограничений. Любовь – это вирус-троян, разрушающий защитные системы. То, что влюбленные вытворяют, нарушая все границы и запреты, целиком и полностью оправдывается любовью…

Дан остановился и замолчал, потому что Влада начала медленно раздеваться.

– Ты… ты чё делаешь?

– Я чувствую его.

– Кого?

– Трояна у себя внутри.

Она скинула с себя всю одежду, встала на стул, потом на стол, села на корточки над пустым бокалом Дана и, о боже… Дан, открыв рот, смотрел на это «безобразие».

– Будешь пить? – спросила Влада, слезая со стола, после чего рот у Дана быстро захлопнулся. – Да ладно не напрягайся, я пошутила.

С этими словами она, раздвинув ноги, села Дану на колени, положила руки ему на плечи и, слегка откинувшись назад, продемонстрировала ему свои набухшие соски.

– Посмотри, какая нежная у меня кожа. Скорее снимай свой панцирь, а то ты меня всю исцарапаешь.

Дан даже не успел ничего сообразить. Влада впилась в него губами, извиваясь, как гремучая змея. Прямо из ее уст к нему вовнутрь полилась мощная струя невероятной возбуждающей энергии, в один миг разбившей на мелкие куски все панцири, все границы, все рамки, все кристаллы. Все программы и файлы были стерты, бесконечность памяти отформатирована под ноль…

…Он целовал ее губы, он целовал ее плечи, он целовал ее грудь, потом спустился чуть ниже и исцеловал весь ее живот, потом спустился еще ниже… губы коснулись мягких волосков на лобке… по телу Влады пробежала волна судорог… Дан похолодел и замер. Эрекция сразу исчезла. Он резко поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– Все нормально, все хорошо, – промурлыкала Влада, – продолжай, я хочу, чтобы ты сделал это…

И Дан сделал это… и делал это долго и с удовольствием… и скоро эрекция возникла с новой силой… а потом он делал все, о чем она его просила… делал это подолгу, с удовольствием и помногу раз…

…Они лежали и курили. У обоих слегка подрагивали руки.

– Это было великолепно, Дан! Это было, как музыка! Я просто улетела на небо. Дан, что это было?

– Симфония-333.

Симфония-666

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *